В шаге от суицида: пора разобраться в первопричинах

ИА REGNUM: Всех интересует один вопрос, как узнать, что дети попали в «Синие киты», и что делать, чтобы они оттуда выбрались, на что обратить внимание?

Согласен, но, к сожалению, это как раз интерес не к самой проблеме и способу ее решения, а лишь следствию. Ведь даже поборов эту деструктивную технологию, на этой же психологической, духовной и социальной среде вырастет следующая. Однако на этом примере мы можем наблюдать, как реально работает современное информационное оружие, которое включает в себя деструктивную ментальную начинку, учитывает последние разработки в социальных манипулирующих технологиях и умножает на современные технологичные способы распространения информации. Поэтому внешние признаки отдельных последствий этих технологий будут обладать разными постоянно изменяющимися качествами, а вот основы этого всего нет, они общие.

ИА REGNUM: Вы считаете, что надо бороться именно с теми основными проблемами?

Да, согласитесь, бессмысленно вычерпывать кружкой воду из тонущего корабля, если у него в борту большая пробоина. Да, внешне это будет выглядеть как активное спасение плавучести судна, но на самом деле будет неэффективно. Если огромные дыры в борту не залатать, то ситуации принципиально не исправить.

ИА REGNUM: Что вы имеете в виду?

Если не разобраться с породившими эту дрянь первопричинами, не создать систему противостояния, то сегодня они толкают к суицидам с помощью этого бреда про китов, а потом будут придумывать такие же бредовые сказки и толкать, например, к экстремальным действиям, которые будут приводить к смерти, но не суицидам. Необходимо говорить о том, как закрывать основные дыры, поскольку тема с «китами» это только начало. Научимся противостоять «китам», противник перейдет на другие деструктивные действия, и нам вновь придется разбираться со следствиями, в то время, когда есть общие глобальные причины, на которые и стоит обратить внимание.

ИА REGNUM: Что это за причины?

Их целый комплекс. Во-первых, отход от традиционного социокультурного поля. Если мы посмотрим на статистику самоубийств (общую — прим. М. Хасьминский) Дальнего Востока и Кавказа, то увидим, что она от региона к региону отличается в несколько десятков раз. Это нельзя объяснить экономическим положением, нельзя психически больными, эта причина традиционные ценности в мировоззрении. Как мы помним, в Древнем Риме самоубийство считалось достойным делом, и тогда их было очень много. Их количество многократно уменьшилось лишь с приходом христианства. В это время изменился коренным образом взгляд на проблему. Всему миру именно авраамические религии объяснили, что самоубийство грех.

И если мы в базис воспитания поставим основу, стоящую на духовных авторитетах и правилах, то объяснить, почему самоубийство — это плохо — становится возможно. Ведь очевидно же, что невозможно без этой основы объяснить ценность жизни как дара Божьего. Какую ценность могут иметь сами по себе аксоны, нейроны и механические взаимодействия? Кстати, в этих деструктивных группах именно так и переформатируют сознание: Бога нет, все плохо, жизнь не имеет ценности, смысла в жизни нет, целей нет, души нет, а также почти во всех случаях присутствуют знаки вульгарного сатанизма. Но настоящий верующий человек крайне редко может совершить этого шаг. Мировоззрение определяет поведение. А мировоззрение идет из социокультурного поля, и в первую очередь, религиозного. Если нет понимания традиционного, то будет совершена подмена из разного рода сект, в том числе и интернет-сект, ведущих к гибели. Свято место пусто не бывает. И конечно, человек без влияния этого социокультурного поля уже не может понимать четко, что есть добро и что зло. Ведь пока не все осознали, что прежде чем говорить о необходимости борьбы с суицидами, а соответственно, о том, что самоубийство — это зло, с которым надо бороться, надо понимать, а что мы вкладываем в это самое «плохо», на чем, так сказать, стоим.

Очевидно, что основная борьба с этим злом может быть только через душу человека, через ее духовное развитие.

ИА REGNUM: Дети не меньше нас, взрослых, соприкасаются с тем, что происходит за окном. А за окном, по телевизору, в газетах: убийства, пренебрежение человеческим достоинством, прозябающие в нищете родители этих детей. О какой ценности мы им будем рассказывать? А нам говорят про социально-экономические причины…

Социально-экономическое положение, безусловно, отчасти влияет, но как причина количества суицидов, а тем более социального манипулирования, очень сильно преувеличивается. Я уже приводил цифры, что по исследованиям за 2015 год, в некоторых регионах Дальнего Востока более 50 самоубийств на 100 тысяч населения. В то время как в Дагестане, уровень самоубийств около трех на 100 тысяч. Ну не может социально-экономическое положение в Дагестане или в Еврейской автономной области отличаться в несколько десятков раз! Так же, как не может настолько отличаться количество душевнобольных, например, и уровень оказания психологической помощи. Единственное, на мой взгляд, объяснение такой огромной разницы, заключается в том, что в одном месте более придерживаются традиционных ценностей, а в другом их нет. Разве лучше положение было во время Отечественной войны? Нет, было гораздо тяжелее, однако самоубийств на этот период приходится несоизмеримо меньше. Но больше суицидов, например, становилось после революций, когда традиционные ценности отбрасывались как ненужный хлам. И с самоубийствами росли венерические заболевания, аборты, алкоголизм, преступность и другие деструктивные факторы. Это не сложно увидеть в статистических сборниках и официальной статистике. С проституцией можно бороться законами запретительными: девушкам нельзя брать в руки деньги, нельзя выходить на улицу, нельзя разговаривать с мужчинами. Но это же абсурд! Если девушка нравственна, то все это не надо. А с суицидами мы сейчас пытаемся бороться мерами лишь запретительными. И даже не с суицидами, а одной из форм убийства (а не самоубийства — прим. М. Хасьминский), в тоже время, оставляя менее резонансные самоубийства за бортом внимания (например, в «интернетах» много стариков, взрослых людей, которые не способны справится с кризисами).

ИА REGNUM: А как изменилась статистика по суицидам за последнее время в связи с группами смерти?

Вот это поле журналистских спекуляций. Во-первых, хотелось бы сразу сказать, что точной статистики за прошлый год еще нет. Более того, статистика Росстата всегда отличается от статистики СК. Это обусловлено тем, что ЗАГСы ставят причину сразу, а СК после тщательного расследования. Естественно, что цифры становятся другими. Но самое главное, хочется сказать, что сейчас все бросились изучать и смотреть только детские суициды, которых в стране было около 700. И только малая часть из них была связанна с группами смерти. А более 23 тысяч суицидов взрослых и стариков? Ведь с этой группой гораздо хуже, чем с подростками, но на них не влияют соцсети! А давайте еще посмотрим на то, что на один завершенный суицид не менее 10 незавершенных приходится? Вот проблема! По сравнению с ней ужасная проблема манипулятивного убийства подростков по сети, так называемая проблема китов, из-за которой погибли около двух сотен детей, выглядит явно не самой основной, но безусловно является самой резонансной .

[[[flag-regnum]]] Скажите, чем тогда можно объяснить такой рост суицидов?

Да в том и дело, что роста никакого нет. Напротив, за последние 17 лет общее количество суицидов, а не только детских, снизилось в 2,5 раза. В 90-е годы количество суицидов было значительно выше! И объяснить это очень просто: в 90-е шел слом всего, люди теряли смысл, кругом лжедуховность и сектанты, бог — нажива, кругом наркомания, обман и мошенничество, кругом чернуха и беспросветность. Кто не сумел адаптироваться, тот часто так уходил. Тогда было по 60 на 100 тысяч человек, то теперь 24 на 100 тысяч. С 2000 года идет неуклонное снижение суицидальной активности. Это все можно проверить, посмотреть. Много причин у этой динамики, но как раз одна из них в том, что стали развивать духовное.

ИА REGNUM: Катастрофы можно не допустить. У Вас есть конкретные меры борьбы, как с суицидами, так и в целом деструктивным поведением?

Во-первых, необходима разработка комплексной государственной программы по предупреждению деструктивного поведения, девальвации ценности жизни. Это сложная проблема, но очень важная. Представьте себе, что из всего спектра средств борьбы в войне принимает участие только артиллерия, или только танки, или пехота, или самолеты. Нет, мы понимаем, что нужна слаженная работа всех родов войск, вся техника, обеспечение, связь между подразделениями. Только так можно обеспечить победу над общим деструктивным поведением. Вот в нашей войне тоже так, не отделаться дежурными мерами или лишь отдельными законами. У нас сложный противник. Шапками его не закидать. Поэтому плечо к плечу должны встать власти, психологи, образование, здравоохранение, педагоги, правоохранительная система, экспертное сообщество, общественные организации. Без этого организованного кулака ничего мы не сделаем.

В программу должна быть включена разработка комплексной системы профилактики деструктивного, в том числе суицидального, поведения и развития суицидологической помощи в Российской Федерации на федеральном и региональных уровнях. Но только с тем условием, что будут ее разрабатывать практики, а не теоретики.

ИА REGNUM: Но Программа это дело дорогое, а у нас кризис…

Суициды тоже очень дорого обходятся государству. Подсчитано, что один суицид в среднем стоит стране около 4 млн руб. Умножайте на два десятка тысяч и увидите, что любая система профилактики будет многократно дешевле. А если еще подсчитать государственное бремя на тех, кто остался инвалидом из-за суицида, то деньги на программу окажутся просто мизерными. Сокращение суицидов всего лишь на 10% даст государству экономию не менее 25 тысяч, умноженных на 4 миллиона. А по подсчетам ученых уменьшить можно минимум на 30%.

ИА REGNUM: А какие мероприятия возможны в рамках программы?

Нужно хотя бы разработать единую федеральную методологию скрининга суицидального поведения среди различных групп населения, которая в настоящее время отсутствует. Много говорится и о создании единой круглосуточной «горячей линии» для людей в кризисе, и не только для несовершеннолетних. Как ни странно, но никакой единой системы телефонной психологической помощи до сих пор нет. А ведь создание такой структуры — это реально спасенные жизни наших граждан! Механизм работы «горячей линии» представляется следующим образом: звонки, поступающие на данную линию, в зависимости от предмета обращения операторы перенаправляют дежурному определенного ведомства или службы: психологическая помощь, медицинская, служба спасения, правоохранительные органы, священнослужители традиционных конфессий и так далее. Не менее важно и по сути воссоздание единой суицидологической службы в РФ, так как далеко не в каждом регионе есть компетентный суицидолог, не говоря уже о специалисте по детским суицидам. В рамках этого станет возможно и создание кабинетов суицидологической помощи на базе уже существующих «Центров помощи семье и детям», создание центров комплексной психологической, социальной и духовной помощи и реабилитации, организация обучения специалистов, включая социальных педагогов, детских психологов, детских психиатров, духовенства, по программам дополнительного образования, повышения квалификации, постоянно действующих семинаров по предупреждению деструктивного поведения среди различных категорий населения.

Примерно так строилась суицидологическая служба в СССР, которая и была развалена в 1990-годы. В настоящее же время количество психиатрических стационаров сокращается (в том числе детских — прим. М. Хасиьминский), помощь эффективная становится менее доступной, а, значит, и суицидов будет больше у психически больных людей. Кстати, лекарства для психически больных подростков часто приходится покупать родителям, то есть даже для детей у нас нет гарантии своевременного и полного лекарственного обеспечения, в том числе, антидепрессантами. Почему больные СПИДом получают все, а такие дети нет? Надо бы подумать и над этим.

Ну, и конечно, важно что у нас отсутствуют реабилитационные программы для суицидентов (кроме нескольких отделений на страну), да и что говорить, в большинстве регионов работа не ведется даже в случаях постсуицида, да и суицидологов в трети регионов нет. И психиатров мало, служба, по сути, развалена.

Важно проводить информирование о необходимости своевременного обращения за психологической, медицинской (психиатрической) и иной помощью к специалистам, а также безопасности такого обращения для ребенка и взрослого (его не поставят на учет, не будут пичкать антидепрессантами и другими медикаментами) путем распространения информационной продукции с указанием контактной информации специализированных служб и тому подобных для обращения. Огромное количество суицидов совершается потому, что люди боятся пойти за помощью, она стигматизирована.

Важно включить в программу развитие системы комплексной социально-психолого-педагогической помощи семье и детям, организацию досуговой деятельности. Так как это безусловно прямым и непосредственным образом влияет на деструктивное поведение. А у нас во многих регионах досуговая деятельность опять же платна, и далеко не всем по карману.

Необходимо раскрыть перспективы путем популяризации науки, образования, спорта, создания социально привлекательного «имиджа» профессий, чтобы ребенок видел, что у него есть все возможности для реализации своих талантов, которые есть у каждого.

В свете тех вызовов которые уже есть, а также тех, которые будут, обязательны и разработка и внедрение в порядке реализации федерального компонента государственного стандарта общего образования курса (дисциплины) «Основы социокультурной безопасности в современном информационном пространстве», представленного (представленную) следующими разделами: «Языковая (лингвистическая) безопасность», «Психологическая безопасность», «Кибербезопасность», «Экономическая грамотность», «Юридическая грамотность», «Духовная безопасность» и др. Не научив детей безопасности, можем ли мы думать, что некие репрессивные законы смогут исправить ситуацию?

ИА REGNUM: Но наверное, многие будут против еще одной дисциплины в школе?

В целях апробации «уроки» по социокультурной безопасности в различных аспектах могут войти в курс «Основы безопасности жизнедеятельности».

Безусловно необходимо по другому организовать взаимодействие с родительской общественностью, объясняя те опасности, которые благодаря техническим формам подстерегают детей. А самое главное, создавать, внедрять и активно системно распространять жизнеутверждающий, антисуицидальный контент. Дело в том, что такой контент частично есть, но система его распространения не отлажена. Важно правильное использование уже имеющихся ресурсов в виде книг, дисков, фильмов, социальной рекламы с жизнеутверждающим/антисуицидальным содержанием. Не менее важно вырабатывать общую программу по профилактике деструктивных культов (сект), деятельность которых имеет целью доведение до самоубийства, а также трансляцию иных видов деструктивного поведения, важно изменить и систему взаимодействия со СМИ, а также предложить другие, в том числе правовые инициативы. Например, можем ли мы сейчас ожидать результатов по уменьшению суицидов, если у нас по закону о психиатрической деятельности лишь до 15 лет можно положить в стационар ребенка без его желания. А после 15 психически больной ребенок, который не критичен обычно к своему состоянию, может отказаться. И не редко такие случаи приводят к печальному финалу в виде суицида. Может быть, все-таки посоветоваться со с специалистами, и сначала изменить явно противоречащий интересам ребенка и родителей закон?

Кроме этого надо законодательно выработать регламент предоставления необходимой информации правоохранительным органам, сотрудниками социальных сетей и других сетевых ресурсов при проведении оперативно-разыскных/следственных мероприятий для соответствующих служб и экспертов:

1) за недобросовестное исполнение своих обязанностей, в том числе по блокированию/удалению опасного контента;

2) за ложное обоснование безопасности опасного контента;

3) за ложное обоснование опасности безопасного контента.

(Необходимо заставить работать уже принятые законы — прим. М. Хасьминский)

Есть много других предложений на законодательном поле, которые не менее важны, чем принятие поправок в УК.

Сейчас еще огромная проблема и в том, что очень мало специалистов, которые могут на высоком уровне проводить просветительскую работу, отвечать на сложнейшие вопросы, помогать людям в кризисах не сбиться с пути. Вообще человек, который работает с суицидом, не может быть только врачом, только педагогом, психиатром, психологом, культурологом, священником и так далее. Он должен быть компетентным, и желательно всем вместе. Важно проводить лекции, ориентированные на разные категории слушателей, с учетом психолого-возрастных особенностей каждой из них, с целью профилактики деструктивного поведения. Именно правильно построенная специалистами и общественными организациями просветительская, профилактическая и реабилитационная работа может сохранить тысячи жизней ежегодно.

И это только общие формы работы по предупреждению деструктивного поведения, которая должна осуществляться с учетом психологического, медицинского, правового, образовательного, духовно-нравственного, просветительского и других аспектов, при активном межведомственном взаимодействии. Естественно, я бы мог подробно расписать и меры, по подпунктам, но боюсь, не хватит места, да и не всем интересно будет. В основном, это должно соответствовать принципам — комплексности, эффективности и использования всех имеющихся возможных средств. Не надо придумывать флешмобы, проводить сотни совещаний, а надо просто делать дело, которое принесет плод в качестве спасенных жизней.

Что же касается запретительных мер, то, увы, они часто неэффективны — фильмы деструктивные выходят, книги, дневники. Пусть там и не говорится прямо о суицидах, но все равно они разрушают душу, подталкивая к нему. И никак закон не сработает против них.

Но зато поправки в закон говорят о том, что запрещено распространение информации о способах суицида. Как же это? Кто их не знает? В школьной программе десять произведений с описаниями этих способов. Зачем это? Как мы сможем говорить после этого о негативных последствиях того или иного способа суицида, что является одним из самых эффективных способов по его предотвращению? Как говорить о вреде наркотика, не называя слово наркотик? Или говорить об ответственности за преступление, при этом не указывая состав самого преступления? Это же абсурдно!

Хотя, конечно, и закон нужен, но продуманный, чтобы не пострадали те, кто работает с суицидентами, в том числе и взрослыми, создаёт контент, борется против врага. А то из-за нескольких десятков случаев мы можем обвалить все, что направлено на борьбу с суицидом.