Границы и контроль: Какими законами победить суициды

Госдума активно занимается регулированием интернета, президент РФ Владимир Путин подписал поправки в Уголовный кодекс, направленные на борьбу с суицидальной информацией. Своей оценкой актуальных законодательных инициатив с ИА REGNUM поделился руководитель Центра кризисной психологии при подворье Патриарха Московского и всея Руси — храме Воскресения Христова на Семеновской, член Общественного совета ФСИН, член научно-консультативного совета Московского межрегионального следственного управления на транспорте Следственного комитета РФ Михаил Хасьминский.

 Некоторое время назад Владимир Путин выступил за деанонимизацию интернета. Как, по Вашему мнению, это может сказаться на проблеме суицидов?

Чтобы войти в поезд дальнего следования, необходимо показать паспорт; чтобы пройти в организацию, надо взять пропуск — вся наша жизнь протекает не анонимно. Вот и интернет это такая же реальность, там свои «темные углы», свои террористы, и свои убийцы. Почему в той реальности, в которой находятся дети, должна быть анонимность? С чего бы это? Уверен, что анонимность нужна тем, кто не хочет отвечать за свои действия, то есть в основном извращенцам, мошенникам. И я уверен, что их интересы, носящие, в основном, криминальный характер, не должны доминировать над интересами и правами беззащитных детей и добропорядочных граждан, ищущих в сети развития, самореализации и здорового общения. Следовательно, «криминальными» интересами вполне можно пренебречь, защищая пользователей интернет, в том числе и детей. Кроме того, деанонимизация решит много других проблем, не связанных со «смертельными» группами. Она заставит людей быть более ответственными, преступников очень значительно поубавит и тех, кто призывает к другим деструктивным действиям (а это, на мой взгляд, и вовлечение в наркотики, и участие в террористических организациях, а также такие формы как руфинг, и зацепинг, и многое другие — прим. Михаил Хасьминский), тоже остепенит. Безусловно, неприятно это будет и тем, кто манипулирует людьми через сеть.

 Мы видим сейчас, что в Думу поступают и другие инициативы, которые должны, наконец, помочь тем, кто борется с этим злом, и покарать тех, кто ведет к суициду наших детей…

Вот именно с того, что большинство законопроектов направленно на некое предупреждение детских суицидов, и стоит начать. Но большинство суицидов у нас в стране не детские, это лишь малая часть. И если в обществе не изменить ситуацию с суицидами взрослых людей, совершеннолетних, пожилых, то и по детским вряд ли что-то сильно исправится — мы все живем в обществе, и воспринимаем допустимое или недопустимое из социума, а не из газет.

Я, безусловно, с огромным уважением отношусь к деятельности Ирины Яровой (вице-спикер Госдумы — прим.). Видно, что она неравнодушный человек, который реально хочет улучшить ситуацию, помочь людям и стране, сделать ее стабильнее, сильнее. Но, к сожалению, закон по внесению изменений в Уголовный кодекс, имея, на мой взгляд, очень сильные стороны, при этом имеет ряд недостатков.

Положительной стороной, безусловно, является то, что, наконец, деструктивные действия типа зацепинга, руфинга и других действий, являющихся разновидностями деструктивного поведения, которые тоже могут приводить к инвалидизации и смерти, уравнены с доведением до суицида. Как я понимаю, сюда могут подпадать любые деструктивные действия. И это исключительно важно, так как формы воздействия на людей могут меняться, а опасная составляющая оставаться прежней. Безусловно, введение ответственности подонков за вовлечение в такие действия очень своевременно. И, конечно, поправки потенциально дают возможность привлекать всех негодяев к серьезной ответственности — у них не будет шансов избежать ее из-за несовершенства законодательства. И это, безусловно, может значительно уменьшить количество желающих заниматься этими отвратительными вещами, а также желание к ним подстрекать. А уж, тем более, никому не придет в голову этим бравировать и гордится.

 Положительные моменты закона Вы назвали, а его недостатки?

К сожалению, можно ожидать появления проблем, которые могут сказаться отрицательным образом. Это проблемы не законодательного, а правоприменительного характера. И, в первую очередь, потенциальная возможность возникновения проблем связана с отсутствием в настоящее время достаточного как в количественном, так и в качественном отношении компетентных экспертов-практиков, которые могли бы проводить комплексные, высококвалифицированные экспертизы в случаях доведения до самоубийства.

Как уже говорилось, на данный момент суицидологов, психологов и других специалистов, которые непосредственно работают с суицидентами, имеют большой практический опыт, понимают психологию, мотивацию, состояние суицидентов, при этом независимы, обладают знаниями и в психиатрии, и в психологии, в педагогике, в других областях, очень мало, а особенно в регионах. Можно сказать единицы. И если таких уголовных дел будет больше, то из-за отсутствия компетентных в этом вопросе экспертов-профессионалов, будут привлекаться эксперты формально подходящие, но без понимания проблем, без достаточного практического опыта. А это, в свою очередь, может привести некоторых недобросовестных сотрудников к использованию принятых поправок в УК для формального подхода — «палочной системы». Если так произойдет, то и пользы особой не будет, кроме того, могут появиться и невинно осужденные. А если начнут делать «палки» на этих статьях, то это может привести к тому, что работа по антисуицидальной деятельности педагогов, и школьных психологов, и врачей, а может и волонтеров, которые занимаются профилактикой, будет разрушена. И даже не только для тех, кто занимается детьми и подростками, но и тех, кто помогает взрослым, которых у нас, как минимум, в 30 раз больше.

 То есть можно будет посадить любого учителя, родителя, психолога, общественника или даже друга самоубийцы? Как это может произойти?

Формулировки поправок очень широко трактуют доведение до самоубийства. И по ним очень легко подвести под статью любого, кто хоть как-то соприкасался с самоубийцей. В законе теперь даже сказано об ответственности не только тех, кто довел до самоубийства, но и о тех, из-за кого потерпевший совершил попытку суицида. А что такое попытка? Два пореза на руке — это попытка? А что такое вообще попытка? А что такое симуляция? В законе нет конкретики и критериев.

При такой размытости можно сломать еще и жизни людей, которые с суицидом только соприкоснулись. Кто знает, не расценят ли потом одно неосторожное, или даже не правильно понятое слово родителя, друга, педагога как доведение до суицида? А представляете, что будет, если все указанные выше будут просто избегать людей, которые нуждаются в помощи и отсылать всех сразу к психиатру, которых, кстати, тоже крайне мало, кроме того, еще и больницы закрываются — «оптимизируются». Так что все это может привести к тому, что, боясь уголовной ответственности, окружающие, в том числе профессионалы, которые могут уберечь от непоправимого, просто будут избегать людей, которые говорят о суициде. И это, конечно, не пойдет на пользу людям, страдающим, ищущим помощи, а также в некоторых случаях и профилактической работе.

 А ведь люди, склонные к суициду, еще и склонны к манипулированию и шантажу?

Да, безусловно. Суициденты в большинстве случаев этим так или иначе занимаются. И не проработанный в формулировках закон может дать им дополнительные возможности для манипулирования. А если манипулировать угрозой реального уголовного преследования начнут обиженные брошенные жены, эгоистичные недовольные дети, увольняемые сотрудники, недовольные врачами больные депрессией? Вы представляете, что может начаться? Достаточно будет, возможно, прощальной записки с указанием якобы виновного, чтобы его потом над человеком возникла угроза преследования. К сожалению, если закон не конкретен, если его можно широко толковать, то появляются возможности для злоупотреблений, причем иногда они могут идти и просто против здравого смысла. Все можно довести до абсурда, если в основе применения законодательного акта будет лежать не здравый смысл, а формализм. А разве мы можем исключить то, что никто и никогда не захочет сделать на этом «палку»?

Разобрать, кто прав кто виноват из-за сложности проблем и малого количества экспертов будет очень трудно. При отсутствии комплексной профессиональной экспертизы это может закончиться очень плохо. И тогда могут пострадать невинные. И они даже могут пострадать в таком случае с большей вероятностью, чем злоумышленник.

 А не могли бы Вы проиллюстрировать примером?

Например, некий злоумышленник через интернет довел до суицида подростка, а он накануне как раз обращался к психологу или врачу, а может, поругался с подругой или не согласился с мамой, а может, учитель его обидел. Не будут ли фальсифицированы или интерпретированы материалы, чтобы посадить именно их, ведь они близко и рядом, а не искать безуспешно некоего злоумышленника, который может даже не находится в пределах страны. Ведь сроки жмут, надо отчитываться, а под «доведение до самоубийства» можно в этом случае подвести кого угодно. Тем более что в законопроекте написано и о доведении до попытки самоубийства, но совсем не очевидно, как я уже говорил, что такое попытка.

Недавно в своем выступлении в Общественной палате при обсуждении этих поправок в УК руководитель отдела экологических и социальных проблем психического здоровья Федерального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии Минздрава России, профессор Борис Сергеевич Положий рассказал трагичный случай из реальной практики: после конфликта с мамой девушка заявила матери, что если та не сделает так как она хочет, то она совершит самоубийство. Мама в пылу ссоры решила, что дочь ею манипулирует. Но, увы, трагедия произошла на глазах у мамы. Естественно, женщина не хотела такой развязки, не доводила до этого, а просто неверно оценила психологическое состояние дочери. А ведь, по новому закону можно интерпретировать события таким образом, что мама еще и получит реальный срок!

Я не сомневаюсь, что законодатель не хочет таких эксцессов, не сомневаюсь, что неравнодушный и отзывчивый к социальным проблемам руководитель Следственного комитета РФ Александр Иванович Бастрыкин сделает все, чтобы такого не было. Но ведь речь идет не о законодателе, не о руководстве МВД, СК или других службах, а о правоприменительной практике на местах по внесенным в УК статьям и дополнениям к уже имеющимся. И ведь существовать эта статья теперь может десятилетия! И кто, и как это повернет в будущем, неизвестно. Просто, из-за имеющегося в некоторых случаях правоприменительной практики человеческого фактора, непрофессионализма, отсутствия экспертов, упрощения, из-за размытости формулировок, из желания перестраховаться, из желания сделать легкую «палку» появляется возможность и злоупотреблений, и коррупции. И, что особо заставляет волноваться, речь идет не о штрафах, не о блокировке некоего контента, а о реальных и больших сроках лишения свободы, предусмотренных принятыми статьями.

 Ошибки, о которых Вы говорите уже случались?

Конечно, но, к счастью, они не могли привести к таким последствиям. Например, некие анонимные эксперты уже запрещали публикацию на антисуицидальном сайте материалов, направленных как раз на активную профилактику суицидов, которые говорят не о способах, а напротив, объясняют негативные физические, социальные, эстетические, медицинские последствия, связанные с тем или иным способом. Понятно же, что надо говорить о последствиях суицида! Что именно эти негативные последствия и останавливают от рокового шага! Ведь существуют обоснованные независимые экспертные заключения, мнения специалистов-практиков, сотни отзывов реальных людей, отказавшихся благодаря этой информации от суицида, теоретические обоснования, исторический опыт борьбы именно этими методами с суицидами. Скажите, как говорить о вреде наркотика, если, например, мы запретим произносить само это слово? Как говорить об ответственности за преступление, при этом не указывая состав самого преступления? Это же абсурдно! При этом выходят деструктивные фильмы, книги, дневники, которые формально не подпадают под закон, там и не говорится прямо о суицидах, но они несут страшное деструктивное воздействие, разрушая душу, подталкивают к суициду. И никак закон не работает против них.

Кстати, из-за подобных «несогласованностей» и «неконкретностей» в законе происходят и ювенальные злоупотребления. И не потому, что кто-то хочет вреда умышленно, а просто, потому что кому-то так проще, и он так толкует закон, кому-то не хочется разбираться, кому-то план, может быть, нужен, работу свою показать хочет. В итоге трагедии. А если вспомнить трагедии, которые происходят из вольной трактовки некоторых актов о борьбе с терроризмом? В некоторых случаях просто за перепост глупости люди идут под суд. То есть вопрос не в том, что закон плох, а в том, что вторгается человеческий фактор.

 Вы думаете, что новые поправки могут принести настолько выраженный вред?

Борьба с этим злом может носить только системный, комплексный характер, с продуманной неформализованной программой, с использованием всех ресурсов, а также здоровых неравнодушных сил гражданского общества. Крайне важна не только запретительная, но и просветительская работа, благодаря которой запретительные меры отодвигаются на задний план и несут характер второстепенных механизмов отсекающих возможность злоупотребления свободным интернет пространством, а также улучшение работы здравоохранения, подготовка педагогов, взаимодействие всех ведомств, работа на результат, а не отчет.

 Президент поручил подготовить программу по профилактике суицидов, скоро эксперты выступят со своими предложениями правительству?

Да, работа идет. Но наряду с нормальными, реалистичными предложениями уже можно встретить в региональных планах проведение акций, флешмобов, популяризации здорового образа жизни, правильного выбора профессии, совещаний и квестов…

 И что в этом плохого?

Нет, конечно, это хорошо, это даже прекрасно, но вот к профилактике деструктивного поведения это имеет весьма отдаленное отношение. Не помогут решить сложнейшую проблему суицидов, например, акции и флешмобы. Это серьезная война с нами, нужны согласованные действия, ресурсы, настоящие эксперты-практики и их взаимодействие, реализация просветительских, воспитательных, мировоззренческих проектов, а также разъяснительная работа не только касательно безопасности в Интернете, но и вообще сохранение социокультурной идентичности детей. А это, поверьте, гораздо сложнее сделать чем флешмобы. Но и результат будет гораздо серьезнее, а не только пухлый отчет о потраченных деньгах.

 Но если вернуться к законопроектам, то, наверное, у законодателя расчет и на то, что, наконец, и виновных можно будет привлечь?

Самое печальное, что как раз этого может и не произойти. Технологии социального манипулирования, типа этих «китов», придуманы не у нас в стране. Многие эксперты также полагают, что в основном управляются они совсем не из России. Также не в России делается и большая часть контента, который распространяется в этих группах. Согласен, что некоторыми нашими соотечественниками управляют, но они являются пособниками, но не организаторами. И получается, что поправки в УК никаким образом могут не отразится на судьбе тех, кто эти технологии придумывает, внедряет и широко продвигает. То есть поправки их могут не коснуться, и основная цель, таким образом, может не быть достигнута.

Злодеи в таком случае не попадут под ответственность нашего УК. Более того, поправки в УК распространяются только на совершеннолетних. То есть если преступной деятельностью будет заниматься даже российский несовершеннолетний подросток, то он также избежит ответственности. А тогда кто попадает? Дурачки, которыми манипулируют? Так их совсем не много. А вот риск того, что попадут люди, которые занимаются противодействием суицидам, становится реальным. Конечно, если не будут приняты подзаконные акты, которые исключали бы такую возможность. И еще раз повторю, что боюсь, что не сам закон, а его правоприменение станет тем фактором, который может не уменьшить, а, в итоге, увеличить суициды.

 Вот, например, депутаты Удмуртии внесли законопроект о запрете писать о суицидах в СМИ…

Это, на мой взгляд, весьма странный законопроект, который не основывается ни на каких научных выводах. Да, сообщения о суицидах в СМИ могут увеличивать количество подражательных самоубийств. Это проверенный научно обоснованный факт. Более того, широко известен так называемый «эффект Вертера», который показывает, как запускаются такие подражательные суициды. Но это только в случае освещения суицида неким путем, которому будут подражать. При этом, есть, так называемый, «эффект Папагено», который научно обосновывает, что по определенным принципам освещение суицида приводит, напротив, к снижению суицидальной активности. Не надо запрещать писать, надо, чтобы освещалось правильно!!!

Лига безопасного интернета в 2016 году выпустила Рекомендации по освещению суицидов в СМИ. В работе над Рекомендациями приняли участие отечественные специалисты практики, обобщившие мировой и отечественный опыт. На мой взгляд, удмуртским законодателям следовало бы сначала проанализировать научные данные и предложить законопроект, суть которого была бы в обязательности освещения суицидов в СМИ в соответствии с этими нормами. Это, безусловно, снизило бы подражательную суицидальную активность. На мой взгляд, весьма опасно запрещать писать об этом при отсутствии понимания вопроса до конца. Если запретим, то получится что иностранные блогеры или СМИ все равно будут непрофессионально, цинично, освещать, монетизируя эту информацию, а вот вся антисуицидная работа может встать, ведь уже любое освещение официально станет незаконным. Подождите, но если совсем не писать, то откуда тогда узнают люди о методах помощи, например? А об адресах, где помогают суицидентам? Мы же не можем, прекратив обсуждение, решить эту социальную проблему? Как мы решим ее простым запретом?

Самым странным фактом для меня является то, что именно в Удмуртии для журналистов в 2016 году я проводил семинар по освещению суицидов в СМИ, где мы подробно разбирали эти принципы. Семинар для главредов организовало Агентство по делам печати и массовых коммуникаций Удмуртской Республики. К сожалению, никаких местных законодателей там не было. Думаю, что мы могли бы обсудить там подобные инициативы, я бы им дал информацию, касающуюся научных исследований этого вопроса.

 Большую дискуссию вызвала инициатива депутата Госдумы Виталия Милонова запретить подросткам регистрироваться в соцсетях до достижения 14-летнего возраста. В пояснительной записке к законопроекту депутат объяснил запрет заботой о детях, а также борьбой с мошенниками…

Разделяю озабоченность парламентария тем, что через Сеть можно проводить и вербовку террористов, и продвигать любой деструктив, в том числе и суицидальный, а также пропагандировать разврат и извращения (например, многочисленные порносайты и прочее — прим. Михаил Хасьминский). Также можно усиливать воздействие путем использования манипулятивных психотехнологий, умноженных на технологические возможности, учитывая социальную психологию, создавать специальный деструктивный контент, манипулировать им.

Но, увы, очередной запрет на использование соцсетей в данном случае, на мой взгляд, ничего не решит. Ну, запретим соцсети для детей, вызовем у некоторых агрессию, наиболее продвинутые уйдут на другие технологические площадки, например, отдельные сети или форумы, на которых контроль уже не осуществим. Чего мы этим добьемся? Или даже, предположим, они до 14 лет не входили, а после 14 лет как зайдут, как окунуться во все это, что будем делать тогда? Они же до 14 лет не разбирались, а тут открылся такой мир сразу! Представьте, к чему это может привести.

Да и при запрете вхождения в соцсети надо понимать, что это понятие широкое, а не только ВК и Фейсбук. Есть детские соцсети, есть православные «Елицы», есть масса других неплохих сетей. Придется тогда запрещать и форумы, и Ютуб? А ведь там много и нужного, в том числе для развития. Зачем же это запрещать?

Молодежь же сейчас живет на Ютубе, но там есть и полезное, и крайне вредное. Нельзя полностью это, каким-то образом разделить, в идеале это должен сделать сам пользователь, даже если он и ребенок, именно он должен быть ответственным, иметь представления о безопасности, понимать и делать правильный выбор. Можно сделать миллион запретительных законов. Но лучше сделать так, чтобы просто люди умели фильтровать информацию, а для этого они должны быть юридически грамотны, духовно и интеллектуально развиты, поэтому с ними нужно работать, обучать, просвещать, давать стержень, смыслы, цели не ложные, а созидательные

А то в течение 25 лет детей воспитывал интернет, развивалась толерантность к деструктиву, не было ни идеологической, ни информационной стратегии, а теперь мы хотим просто запретами решить вопрос? Посмотрите, сейчас многие дети настроены на разрушение, и, отнюдь, не на созидание. Вот в чем основная проблема. Как и что разрушить находится всегда, а разрушением они разрушают и свои души. И не только с помощью соцсетей, и не только суицидом.

К сожалению, многие подростки сами себе предоставлены, идеи у них нет, смысла нет, а сами они всего лишь потребители. И вот им находится идея про «китов», или про коррупцию, и они ее хватают как рыбы, не замечая крючка. А в чем дело? В том, что они так поверхностно воспитаны, ценности отсутствуют, и, как в сказке, всегда находится Дудочник, который уводит детей от нас. Это уже пора прекращать. Надо заниматься душами детей, наполнять внутренним содержимым, а не внешними эффектами

 Вы считаете что вообще регулировать интернет не нужно?

Учитывая, что речь идет о детях, был бы уместен закон, дающий родителям до совершеннолетия детей инструмент для контроля над их деятельностью в Сети. Сейчас иной раз родителям дети и пароль не дают, говоря о праве на переписку. Какое у ребенка может быть для этого право, если он несовершеннолетний? Родители должны иметь возможность контролировать и ограничивать при необходимости ребенка! Это их право и обязанность и в реальной жизни, а почему не должно быть так и в виртуальной? Это тоже зона их ответственности. Но при этом для осуществления ими контроля нужно создать инструмент, чтобы они могли им пользоваться. Именно родители могли бы определять, какой фильтр установить ребенку, определять ему время нахождения в интернете, график, определяющий, когда сколько времени он может провести в сети. Это бы было еще и профилактикой игромании, которая стала просто бичом для современных детей. Технологически обеспечить это возможно, и во многих странах мира Интернет для детей поставлен под контроль, а не запрещен. Но вот принципиальное решение должно принять государство. И на мой взгляд лучше сделать продуманный законопроект в этом направлении, чем просто запрещать до 14 лет входить в сеть. Хотя соглашусь с тем, что в большинстве случаев от нахождения детей в сетях типа ВК больше вреда, чем пользы.

 Делать-то что? Какие меры предпринимать?

Мы говорили об этом в предыдущей статье, но добавлю, что, безусловно, необходимо по-другому организовать взаимодействие с родительской общественностью, объясняя те опасности, которые благодаря техническим возможностям подстерегают детей. А самое главное — создавать, внедрять и активно распространять жизнеутверждающий, антисуицидальный контент, который есть, но система его распространения не отлажена. Важно правильное использование уже имеющихся ресурсов в виде книг, дисков, фильмов, социальной рекламы с жизнеутверждающим антисуицидальным содержанием. Не менее важно вести и грамотную просветительскую работу, которая направлена не только на профилактику суицида, но и любых деструктивных форм поведения, распространению информации, которая вредит людям. Это системная работа, которая должна осуществляться с учетом психологического, медицинского, правового, образовательного, духовно-нравственного, просветительского и других аспектов, при активном межведомственном взаимодействии.

Естественно, я бы мог подробно расписать и меры, по подпунктам, но боюсь, не хватит места, да и не всем интересно будет. В основном, это должно соответствовать принципам комплексности, последовательности, системности использования всех имеющихся средств. Не надо придумывать флешмобы, проводить сотни совещаний — надо просто делать дело, которое принесет плоды в виде спасенных жизней.